Ружья, микробы, сталь и феномен Европы

В современной non-fiction литературе очень часто знание подменяется мнением. Когда читаешь «Why Nations Fail?», складывается впечатление, что держишь в руках пропагандистский буклет, единственная цель которого убедить всех в исключительной правильности американской политико-экономической модели и ущербности остальных.

Поэтому читать Джареда Даймонда интересно уже потому, что он не бросается субъективными тезисами. Его изложение материала, может быть, не такое живое, как у других авторов, зато куда более обстоятельное, а любое утверждение подкрепляется фактами. С первых строк видно, что Даймонд хорошо разбирается в теме, о которой пишет. Это касается всех его работ. Но сейчас речь пойдёт о книге «Ружья, микробы и сталь», за которую автор получил Пулитцеровскую премию.

Хотя книга вышла боле двадцати лет назад, она по-прежнему современна и актуальна. Даймонд пытается разобраться в вопросе, почему одни страны и континенты преуспели в своём развитии, а другие не смогли выбраться из каменного века. Как случилось, что Писсаро с сотней авантюристов захватил в плен правителя инков Атауальпу и уничтожил его империю, а Кортес во главе пятисот бойцов сокрушил царство Монтесумы, одно из самых густонаселённых государств мира? И почему не произошло наоборот: Атауальпа или Монтесума не приплыли в Испанию и не захватили в плен императора Карла V?

Ответ Даймонд предлагает искать в природных причинах. У разных народов на разных континентах были неравные стартовые возможности. Кому-то достался приличный набор пригодных к окультуриванию диких растений и животных, что в итоге позволило накопить ресурсы для развития и дальнейшей экспансии, а у кого-то этот набор оказался очень скудным. Поэтому к моменту встречи Писсаро и Атауальпы у испанцев были стальные мечи, огнестрельное оружие, боевые кони, письменность и иммунитет к инфекционным заболеваниям. А у инков ничего из выше перечисленного.

Базис нашей цивилизации сельское хозяйство. Для развития науки, высокотехнологичного производства и возникновения государственных институтов нужен избыток продовольствия. Дать его может только производящая экономика. Поэтому история не знает ни одного государства охотников и собирателей.

Для возникновения сельского хозяйства нужны определённые предпосылки. Колыбель цивилизации это Ближний Восток, Индия, Китай и Мезоамерика, а не Сибирь или джунгли Амазонки. Здесь совпали все условия: благоприятный климат, природный ландшафт и пригодные для одомашнивания растения и животные.

Но вот, по мнению Даймонда, Америка оказалась обделённой в плане начальных ресурсов. Поэтому американские общества, к тому же стартовавшие значительно позже евразийских, оказались в числе аутсайдеров цивилизационной гонки. Формально всё вроде бы всё сходится, хотя есть и нюансы, о которых пишет в статье «Карандашные пометки биолога на полях книги Джареда Даймонда…» палеонтолог Кирилл Еськов.

Но куда больше мне интересен другой вопрос.

Государства инков и ацтеков обнулили европейские завоеватели. Причины описаны выше: боженька не дал индейцам зерно и животину в должном количестве, поэтому они так и не смогли построить эффективную экономику. Но вот бедная, раздробленная, увязшая в междоусобных войнах Европа тоже не выглядит земным раем. Европейская цивилизация тоже стартовала довольно поздно. Да ещё и всю дорогу вынуждена была отбиваться от лезущих со всех сторон врагов.

Другое дело Китай. Возраст китайской цивилизации может составлять пять тысяч лет. Во всяком случае, имеющиеся письменные источники описывают период не менее 3500 лет. Китайцы строили каменные стены протяженностью в тысячи километров, изобрели порох, бумагу, фарфор и, по крайней мере, до XV столетия в плане технологий опережали европейцев. Китай располагал колоссальными человеческими и природными ресурсами. Было бы логично, если бы китайцы лет на двести-триста раньше пересекли океан, высадились на американском континенте и основали там Новое Срединное царство. А заодно, обогнув Африку, добрались бы до Европы и сделали бы тамошних королей своими вассалами. Однако Америку открыли европейцы. Они же добрались до Китая, Индии, Японии, и сегодня в этих странах носят европейский костюм, а не наоборот.

Объяснить провал Китая на фоне триумфа Европы одними только природными факторами невозможно. Даймонд это понимает. Он рассматривает китайский вопрос в эпилоге и связывает упадок Поднебесной с волюнтаризмом внутренней политики. Многовековое политическое единство Китая сыграло с ним злую шутку. Любой облечённый властью дурак мог запретить строить водяные мельницы или океанские корабли, и такое решение на годы тормозило развитие всей огромной страны. В то время как раздробленность Европы стимулировала конкуренцию и развитие. Но причины Даймонд опять-таки ищет в географии: мол, Китай легко было завоевать и объединить по причине его географической однородности. А вот Европа представляет собой лоскутное одеяло, рассечённое горами и реками, потому-то единой Европейской империи так и не получилось. Объяснение, скажем так, сильно натянутое. Если в целом аргументация Даймонда выглядит убедительной и логичной, то в случае с Китаем чего-то не хватает.

Почему центр цивилизации постепенно смещался с Ближнего Востока в Европу, с позиции Даймонда объясняется вполне логично. Ресурсы Междуречья и Передней Азии истощались, леса вырубались, реки пересыхали. Тамошние цивилизации устроили себе финансовый суицид. Хотя здесь тоже всё не так однозначно. По крайней мере, когда Александр Великий сокрушил тогдашнюю супердержаву Ближнего Востока Персию, там ещё шумели дремучие леса. Но почемув Европу, а не в Северную Африку?

Северная Африка геополитически ближе к Евразии, чем собственно к Африке. Здесь с древних времён существовали развитые государства, и как минимум одно из них претендовало на мировое господство. Точнее, на господство в Средиземноморье, в том числе, в его европейской части. Речь о Карфагене, который мог, но не стал новым центром средиземноморской цивилизации.

Но ещё раньше жёлтая майка лидера в этом регионе принадлежала Египту. Когда строились пирамиды, европейцы для египтян были такими же дикарями, как индейцы для конкистадоров. Египет был могущественной державой, которая могла колонизировать Испанию, Италию, Грецию и Африку. Но случилось наоборот. Катастрофа бронзового века подорвала могущество Египта. Начался длительный период упадка, закончившийся полной утратой государственности. Египет попал в зависимость от ассирийцев, затем персов, потом был завоёван Александром Македонским и, наконец, стал провинцией Рима. Объяснить случившееся только лишь природно-географическими факторами не получается.

Таких нестыковок можно отыскать немало. Выходит, что географический детерминизм Даймонда применим к изолированным обществам Австралии и тихоокеанских островов и Америки, худо-бедно работает в Америке, но при этом основательно буксует на просторах Евразии. И уж точно его теория не объясняет феномена Европы.