***
Теперь, когда снег растаял, дом был похож на выброшенного на сушу кита. Или на потерпевший крушение корабль. Он лежал в начинающей зеленеть низине, вытянувшись в сторону фьорда, и чайки с криком носились над его покосившейся дерновой крышей.
Хрольв вышел на берег. Снег ещё белел на вершинах валунов, но ветер был тёплым и птичьи голоса возвещали наступление весны.
Берега фьорда круто обрывались в море, и только в одном месте можно было по извилистой козьей тропе спуститься до самой воды.
Ветер швырял в лицо брызги и клочья пены, а горизонт тонул в сыром тумане. Там, за горизонтом, за морем — край земли. Дальний берег, за который уходит солнце. Страна камней, огромных деревьев и коротконогих людей. Хрольв бывал там не раз, и всякий раз возвращался, и этот путь был известен ему и изучен им много лет назад.
— Боги! — Хрольв зачерпнул воды, плескавшейся у его ног, и плеснул ею себе в лицо. — Боги! Пошлите мне удачу! Пошлите мне удачу и в этот раз!
Волны вздымались и падали, и чайки разрывали небо своим пронзительным криком.
— Ты просишь помощи у древних богов?
Голос раздался так резко и так внезапно, что Хрольв вздрогнул. Он резко выпрямился и рука его невольно легла на рукоять торчащего из-за пояса ножа. Эйнар стоял в десяти шагах от него и так же, как и он, смотрел вдаль, туда, где качался далёкий горизонт.
— Древние боги, новые боги, — Хрольв убрал руку с ножа. — Хороши те боги, которые помогают. Но боги всегда требуют жертву в обмен на помощь. И если жертву не принести заранее, боги всё равно возьмут своё.
— Мы уже много лет молимся богу, распятому на кресте…
— Неважно какому богу ты молишься. Любой бог требует жертвы, и она должна быть принесена.
— А если нет?
— Тогда бог возьмёт её сам.
— Неужели бог так кровожаден?
— Бог не кровожаден. Бог справедлив. Если ты хочешь что-то получить, то непременно должен что-то отдать. Золото, счастье или жизнь.
— Так просто?
— Кажется что просто. Жители Гренланда всё время брали, но ничего не отдавали. Теперь пришло время расплаты.
— Для всех? И для тебя?
— Мы все — жертвы.
— И ты?
— Я посеял немало зла. И расплата за это неизбежна.
Эйнар растерянно посмотрел на Хрольва.
— Я не понимаю…
— Вон там, — Хрольв протянул руку в сторону, — за теми камнями семнадцать зим назад я бился с твоим отцом. Я отсёк ему кисть и сломал плечо. Мы бились из-за женщины…
— Из-за моей матери?
— Да. Ты слышал об этом?
— Я слышал об этом.
— Ну так вот, теперь я пришёл расплатиться за свои грехи.
— Но это же был честный поединок?
Хрольв долго смотрел вдаль, а потом ответил:
— Да. Поединок был честный.
***
Ветер дул с юга, и это было хорошим знаком. Два корабля колыхались на волнах, готовые принять на борт шестьдесят мужчин, столпившихся на берегу. Все они были крепкого телосложения и полны решимости.
— Лучшие люди Западного побережья уходят в этот поход, — сказал Торгрейв. — Если они не вернутся — горе нам всем.
— Мы вернёмся, отец, — распрямив плечи, воскликнул Эйнар. — Наша доблесть крепче железа!
— Доблесть не заменит железа, — покачал головой Торгрейв и окинул взглядом людей. Лишь у нескольких из них были настоящие топоры, у остальных же — только копья с костяными наконечниками. И только Хрольв, стоявший чуть в отдалении, был облачён в стальную кольчугу, и боевая секира торчала у него из-за пояса.
Священник в длинной коричневой одежде бормотал молитву, и Хрольв смотрел на него, скривив губы в усмешке.
— Лучше бы принести жертву по обычаю древних времён, — негромко сказал он.
— Мы не молимся древним богам и не приносим жертвы, — повернувшись к нему, отвечал Торгрейв.
— Это всегда помогало, — пожал плечами Хрольв. — Что мешает попросить помощи ещё и у древних богов? Распятый бог вряд ли обидится.
Стоявшие рядом мужчины перестали разговаривать и разом посмотрели на Хрольва. В глазах их читалось явное неодобрение.
— Ульф два дня назад плавал на лодке к выходу из фьорда, посмотреть свободен ли путь от льда, — сказал Торгрейв. — Он видел в тумане, как на запад прошли три корабля. Он не разглядел что это были за корабли. Но хорошо запомнил один — весь изукрашенный диковинной резьбой и рогатой головой чудовища на носу. Возможно это были исландцы.
— Стоит ли нам бояться других викингов? — спросил Эйнар.
— Стоит. И даже больше, чем кого-то другого.
Торгрейв протянул свою единственную руку и взял у стоявшего рядом человека меч в кожаных ножнах.
— Возьми моё оружие, сын, — сказал он. — Мне оно ни к чему. Тебе же оно наверняка пригодится.
Эйнар взял меч обеими руками и прижал его к груди. И как-то странно посмотрел на Хрольва.
***
Солнце весь день высоко стояло в небе, и южный ветер наполнял паруса, так что гребцам ещё ни разу не пришлось взяться за вёсла. Дважды корабли разминулись с плавучими льдинами. На одной из них, проплывшей совсем близко, заметили огромного белого медведя. Хозяин льдов стал пленником отколовшейся от берега льдины, увлёкшей его в нежданное путешествие. Увидав корабли, зверь издал громоподобный рык, далеко разнёсшийся над волнами. Медведи хорошие пловцы. Когда льдина вновь приблизится к берегу, туманной полосой видневшемуся на востоке, он благополучно выберется на сушу.
Вечером вдалеке показался силуэт ледяной горы. Весной огромные куски льда размером с целый остров приплывают с севера и долго блуждают по морям, пока солнце не растопит их. Но когда такая гора в самом начале своего пути, встреча с ней опасна для мореходов — глыба льда может раздавить любой корабль, а потому от неё стоит держаться подальше. Впрочем, вскоре гора исчезла и больше не появлялась.
Ветер всё ещё был попутным, и корабли уверенно скользили по волнам на северо-запад. С наступлением сумерек люди улеглись на палубе, и только дозорные на корме и носу оставались бодрствовать, всматриваясь в сумеречную даль…
…Хрольв проснулся от холода, который коварно забрался под сползшую на бок волчью шкуру. Солнце вставало над сонным морем, разгоняя своими лучами туман. Ветер совсем стих, и тишину вокруг нарушал только слабый плеск волн о борт корабля.
Хрольв сел. Второй корабль маячил в тумане, в одном полёте стрелы за кормой. Кормчий спал, привалившись к борту и закутавшись с головой в меховой плащ. Все остальные тоже спали, даже дозорный у форштевня, которому полагалось непрерывно бодрствовать. Какая-то смутная тревога зашевелилась внутри, поднялась откуда-то из глубины и подступила к самому горлу.
Хрольв встал и быстро прошёл вперёд. И тут тревога его ожила — впереди, раздвигая туман, возникло огромное белое пятно. Корабль, которым никто не правил, двигался навстречу огромной ледяной горе.
Хрольв схватил висевший на поясе рог и затрубил.
— Вставайте! — крикнул он и затрубил снова.
Пока команда приходила в себя, он уже отдавал приказы:
— Парус убрать! Гребцы на вёсла! Руль вправо!
Вёсла застучали о края гребных люков, заскрипели снасти — корабль оживал на глазах. Но как же медленно! О боги, как медленно!
Гора приближалась. Вот она впереди, кажется уже прямо перед самым форштевнем. Вот сейчас белая громада нависнет над кораблём, раздастся треск ломающегося дерева и ледяная вода хлынет через борт. И никакие усилия рулевого уже не спасут судно от этого столкновения.
— Гребцы! — крикнул Хрольв. — Левый борт! Гребите что есть сил!
Вёсла ударились о воду, брызги взлетели над бортом. Корабль медленно начал менять курс.
— Гребите быстрее!
Казалось корабль изогнулся в дугу, напрягся, и вот наконец со страшным скрипом стал поворачивать.
— Теперь оба борта! Гребите все! Гребите!
Корабль, словно выпущенная из лука стрела, рванулся с места и заскользил по волнам, огибая ледяную глыбу. Хрольв оглянулся. У второго корабля было больше времени для манёвра, и он уже был в безопасности.
— Прошли! — воскликнул кто-то.
Хрольв посмотрел вперёд. Льдина продолжала свой путь, понемногу отдаляясь.
— Впереди! — вдруг раздался крик. — Берегись!
Но Хрольв уже увидел и сам — ещё одна льдина, значительно меньше первой, но столь же опасная, возникла из тумана перед кораблём.
— Руль влево! — Скомандовал Хрольв.
— Зажмёт между льдинами!
— Успеем. — Лицо Хрольва было спокойно. — Гребите!
Гребцы налегали на вёсла, и судно, снова изменив направление, пошло в обход нового препятствия.
Стена льда медленно вырастала над правым бортом. Вот она уже совсем близко… А потом расстояние до неё снова начало увеличиваться. Теперь льдина была уже не опасна — корабль двигался вдоль неё, понемногу отдаляясь.
Хрольв снова оглянулся назад. Со вторым судном всё было в порядке — оно обошло обе льдины с другой стороны.
— Успели, — спокойно сказал Хрольв.
Больше никто не проронил ни слова.
***
Льдины встречались всё реже. Безбрежную морскую гладь сменили протянувшиеся по правую руку, насколько видит глаз, однообразные очертания плоского, каменистого побережья. Удача снова была на стороне мореходов — ветер поменял направление, и теперь уверенно направлял корабли вдоль скалистых берегов на юго-запад.
— Добрый знак! — повторяли гребцы, за всё время путешествия лишь пару раз бравшиеся за вёсла. — Добрый знак!
Каменистые пустоши сменились сосновыми лесами, которые подступали кое-где к самому морю. Острова и островки, встречавшиеся тут и там, также сплошь были покрыты лесом. Гренландцы, большинство их которых в своей жизни не видели настоящих лесов, с изумлением смотрели на это чудо. Хрольв же, совершивший шесть походов в эти края, был спокоен и равнодушен.
Один из гребцов по имени Скалагрим не выдержал и воскликнул:
— Почему наши предки выбрали для своего поселения холодный, безлесный остров на краю земли? Почему не отправились дальше, в этот благодатный край?
Хрольв поморщился и, продолжая пристально всматриваться в берег, нехотя обронил:
— Скрелинги.
— Что?
— Здесь чужая земля. И мы здесь чужие. Те, кто здесь поселился, плохо окончили. Эти леса кишат скрелингами.
Несколько раз корабли приставали к берегу, чтобы пополнить запас воды и передохнуть. Но Хрольв не стал разбивать здесь лагерь и велел плыть дальше.
— Что мы ищем? — спрашивали его спутники.
— Подходящее место, — отвечал он, не отрывая взгляд от берега.
Наконец, через пять или шесть дней этого скучного плавания вдоль густо заросшего лесом побережья, деревья отступили от воды, открывая обширные, поросшие высокой травой прогалины.
— Здесь, — сказал Хрольв и указал на широкий подковообразный залив, в который открывалось русло небольшой реки.
Корабли вошли в реку и поднялись немного вверх по течению. Лес словно расступился в стороны, и берега по оба борта представляли собой широкие, залитые солнцем поляны.
Хрольв, который как будто начал узнавать местность, искал что-то взглядом прищуренных глаз, и не мог найти.
Наконец он велел причаливать, и оба корабля повернули к берегу.
Сосны с любопытством смотрели на нежданных гостей и о чём-то перешёптывались, качая косматыми головами. Выбравшиеся на берег гренландцы останавливались и настороженно осматривались. Незнакомый, непривычный мир обступал их со всех сторон, неведомые доселе запахи и звуки будоражили их слух и обоняние, невероятные картины открывались их глазам.
Хрольв пошёл вперёд, не спуская глаз с недалёкого леса. Казалось, он искал признаки какой-то опасности, но всё вокруг было спокойно, лишь шум деревьев да крики птиц нарушали тишину.
Походив туда-сюда, Хрольв вернулся на берег.
— Лагерь будет здесь, — сказал он. — Вытаскивайте корабли.
Работа закипела. Корабли выволокли на берег, убрали мачты, подпёрли борта брёвнами. Гренландцы стали выгружать свои нехитрые пожитки. Вовсю застучали топоры, а в небо взвились дымы от костров.
Хрольв снова отошёл в сторону от суетящихся на берегу спутников. Он прошёл шагов двадцать, присел и ножом разворошил землю. Под корнями травы обнаружился слой пепла.
— Ты бывал здесь раньше? — Спросил подошедший сзади Эйнар.
Хрольв повернул голову.
— Мы стояли здесь десять зим назад. Весной пришли скрелинги. Мы сожгли лагерь и ушли на юг.
Из лесу на поляну осторожно вышел олень. Он некоторое время с любопытством разглядывал копошащихся на берегу людей, потом неспешно прошёл по краю поляны и скрылся в чаще.
— Он не боится, — глядя в след животному, сказал Хрольв. — Значит людей здесь давно не было. Это хорошо.